я помню тебя таким до боли смешным
парнем лет двадцати
с мечтой бесконечной словно глубина у реки
бросающий вызов июльской жаре
непроявленным снимкам белой воды
внутри своих мыслей застыл как жгут
перетягивающий потоки вен
удивлёнными глазами думая
почему столько лишних людей кругом
а ни один из них не может даже
помочь хоть на минуту забыть тебя
отвлечь на другой край увести
в конце концов хотя бы поменять
стиль игры? отчего все они не ты?

*
и вот во сне ты просишь у меня прикурить
и мы вместе идём к метро
у тебя в рюкзаке небольшой проигрыватель CD
ты говоришь: i love music so much
я выдыхая вторю: i love music too
но почему она? почему не я?

*
в общей связке проносятся мимо
секунды минуты часы недели года
у двери постоянно стоят две
пустые бутылки как будто в них
кто-то оставляет письма о встречах
которых не стало после
воспоминаний друг друга
и никуда не сорваться
Бог завещал фотографию
нас с тобой сине-зелёную
у воды
правда смешно в итоге всё вышло
так как у нас не было общих снимков
ты удалил

**
я кстати просто хотела спросить
что там у вас по анонсу в кино?
чтобы на вечер смогли
видеть с тобой один общий фильм

нескladnoe

пуля дура, что застряла между губами и дулом
на перроне полсотни людей, а я считаю кольца на пальцах.
шесть утра, в наушниках третий час кто-то ноет, стонет,
мне сказали тут: любишь ее, а я стою среди всех
и думаю: ну и черт, бог с тобой, отвечать не буду
в icq - мол немота захлестнула и горло болит.
а она мне пишет: все хорошо у нас, но я же
вижу,как под ручку вечерами ходит с другим.
вроде и горизонт открыт, крылья расправил - давай лети,
да только некуда, блять, идти.
а с утра крепкий кофе, только много в нем всяких
писем-специй-греций-испаний-майорк-да ветров
и прохладный под ухом асфальт.
в шесть часов гром гремит, будит вдруг:
минус четыре по цельсию - тюльпаны принес,
а я все смеюсь - просто хороший друг.
сгорела вся изнутри да так что больно бывает идти
а ему наверное заебись, гуляет по площади в неглиже.
шепчет мне стекло каплями: мол танцуй не танцуй,
да только май все равно ничего не посмеет стереть.
и наверное скоро все разлетится и лопнет,
и волной ударит,перекинет за борт и мне
точно не хватит звенящих волн и букв и нот,
чтобы стать эпицентром твоих бурь и солнцеяссных гроз.
а еще мне не хватает талых его лопаток, загоревших плеч
и спортивных ног - чтобы спасти все то, что идет на дно.
никаких босых ладоней, звездного моря, чаек и альбатросов
не хватит, чтобы не потерять тебя под водою.
может просто уехать завтра на ибицу, в баре другого целовать в лоб-
так глядишь и вовсе все талой водой из под берегов утечет.
а пахнет зачем-то краской и я не о том мечтаю,
хороню, прощаюсь с друзьями и собираюсь замуж
пока все новости к этому часу -- кровь во мне стынет -
сегодня я ужасно немногословна с вами;

мои окна дуют на запад

слишком холодно в этой снежной квартире одной
среди молчания серых стен, стеклянных оков -
я буду помнить тебя всегда, за то что судьба к тебе
проложила маршрут, внутрь вдохнула любовь во мне.
замерзшие пальцы от нежности, глупости, пряностей
ломаются, бьются в истерике, точатся ветром в голосе,
а я взорвана птицами, взмах ресницами - по пятнадцать
делим чувство нежное - черти по мне линии своим инеем.

ты не знаешь какого я цвета, что внутри моих глаз
и сколько раз я просыпаюсь за ночь и очень хочу дышать.
у меня на губах твой бархатистый голос и к тебе
спускаются все мои корабли весной.
в голове моей бабочки и порывы ветра сонного,
белые ночи. июнь. секунды короче и жарче ночи,
под ребрами сгусток: на красное ставя - быть больно с
тобой, на черное - без тебя в моем мире пусто,
хотя знаешь, мальчишка, это тоже ведь счастье -
не быть вдвоем;