тишиной

я все так же радуюсь всяким мелочам
жду у пристани своих кораблей
курю по ночам,
когда часы преодолевают преграду нулей.

в крови бурлит весны инъекция
я же все тот же. не иной.
просто мои губы, будто половой инфекцией.
изъедены тишиной.

по олдскулу

они пишут стихи в своих блокнотах
без единой помарки
и все так нежно- метко

но, знаешь, детка

я готов ждать тебя под аркой,
не придавая времени значения,
не подвергая его счету.

и еще

это, конечно, совсем по олдскулу,
но я отдал бы душу черту,
чтоб еще раз
поцеловать
твои скулы.

забери

подбери меня на своем самолете,
я расскажу тебе о своей тете,
о любви поле минном.

полетим в сторону юга,
там живет моя подруга.
однажды в минус 27
я провожал ее домой
и даже мадам вьюга
пахла ее духами с жасмином
и вторила мне ее "мальчик мой"

это было так "совсем"

все страхи выбросим в топку
будет тепло. нам будут сниться такие сны,
что не будет хотеться проснуться
будем курить ментоловый кент
и нажимать на кнопку,
когда останется пару раз затянуться.

забери меня с собой,
забери,

антуан де сент
экзюпери.

как ей снится море

вольный перевод сергея жадана
про то, что правильно писать и читать "обезболивающее" - я в курсе.

уже несколько дней было жарко
погода вела себя, как женщина, вызывающе
в аптеке под аркой
мы покупали бинты и обезбаливающее

лежали раскаленные кварталы
будто тут играли в автоматы и рассыпали фишки
рассыпали монеты,
в помещении, которое мы снимали
ночью нагревались все предметы,
даже книжки.

нагревались спички,
финки, отмычки
(их становилось жалко)
одежда, с запахом никотина
нагревались бензиновые зажигалки,
в которых уже давно не было бензина

чтоб открыть глаза.нужно было приложить усилия
деревья бросали на нас тени шаль
нагревались порезы на ее сухожилиях
на моем лице нагревалась сталь

и когда она касалась воздуха рукой
воздух был виден. он оставлял следы на нашей шторе.
было тихо. и тишина была такой.
что было слышно. как ей снится море.