или
Эм Соловьева
так и живу теперь
немой заносчивой птицей выскочкой
хороню на ладонях швы от небрежной небесной выкройки.
робкие дворники шепчут сказки замерзшим машинным стеклам
мне бы только молчать с тобой. или у бога ходить под боком

иже еси на небеси
сохрани меня и спаси
от уныния горечи и обид

эта осень во мне, как раненая, болит.
четыре стены переводят дыханье в кому. я инвалид,
не умеющий говорить.
помолчи со мной о весне
или расскажи мне про первый снег
.

black milk
Эм Соловьева
что останется мне
когда ты уйдешь. осень шепчет в сонные трубки холод
я больная кутаюсь в черный шарф. а душа все равно остается голой.

небо больше не помнит меня ничьей. я целую его на выходе из метро
и молитвы ему вывожу на своих ладонях вороньим хромом пером.
я теряю с тобою время. одинокие птицы теряют дорогу в рай.
мое прошлое год как лежит на твоей ладони. пожалуйста забирай
мои чувства к тебе хранятся рябиной черной в консервных банках

завтра поставлю на кон все свои слова и проиграю тебя
в молчанку
.

sиняки
Эм Соловьева
октябри тоскливо выводят черные блюдца под заспанными глазами
мне так сложно привыкнуть к пустым вечерам, автобусам и вокзалам,
но я смогу. и не к тому еще привыкала.
небо как в старой хрущевке стены. смотри, облупилось до самых туч
утренний кофе саднит рассветами и черной тушью падают на плиту.
осень выбила позвонки. расстреляла звонками. спутала имена.
хожу с распахнутым горлом. поцелуев простуды жду. да кому я теперь нужна
кроме бога

внутри меня пустоты не счесть. она хранится нетронутыми сугробами
только следами птиц запачкана исколоченных,
что не сумели взлететь и остались тлеть во мне.
куда бежать кому плакаться кому каяться
.
спасибо господи
что никто ни разу не умер от одиночества
пока еще

lевой lадонью
Эм Соловьева
ласточки крыльями роняли небо и ранили
если платье, то только черное. если срывы, то только крайние.
черной черной весной эта осень кипит внутри
я все тебе расскажу. только ты в меня не смотри

там птицы сидят на раздетых наголо холодом проводах
к стенкам пульсом избитых ребер, как на клею, прирастает страх
потерять тебя или потеряться в твоих руках.

одиночество - дым варит небо на молоке. обещает больше не оставлять
каждый белый лист обречен быть исписанным, откровенья в себе держать
каждый робкий вздох - быть услышанным.
во мне так мало тебя. и так много лишнего,
что линии на ладонях походят больше на трещины.
видишь
на небе чаинки птиц
они не летают. они повешены
.