будем ночью
Эм Соловьева
а в последнее время
я все штопаю нежность снами
я все рвусь к тебе белыми простынями
и скупыми губами в нарядах помады красной.
мне б творить тебе милость и все выдохи прятать в гласных
чую ли я опасность?
конечно, да.

во мне раненой музыкой выкипела вода
и манжеты твоих рубашек поцелованы мной, и смущаются как закаты.
я вселенной спокойной плачу. не боюсь ни простуд, ни ливней, ни гроз раскатов
будь со мной посмелей и поаккуратней. я не то чтобы хрупкая, просто устала биться
кажется, знаю как можно сдаться не переходя ни одной границы,
а стоя на самой грани

в спину твою уткнуться. мысли цветут геранью
я у твоей спины к богу ли ближе, к раю.

а закатное небо когда не спит - тихо струны перебирает
ночи становятся холодны, мы и без алкоголя пьяны.
это все чистота. не грязнее, чем дать концерт
на расстроенном фортепьяно.

слухи
Эм Соловьева
пиши пиши, бессердечная идиотка
стели по городу бездарные рифмы простыни
живи от мая и до зимы или от лета до самой осени
.

я даю слабину. за тобой оставляю право остаться рядом
мои черные платья мяты, как монашеские наряды
мои черные мысли да червивое яблочное нутро.
лето снова ревет разлукой. лето бьет по лицу перрон.

волос вьется, как гнезда вьют одинокие птицы сплетницы
замолчи помолчи. да когда ж она, господи, перебесится
и оставит в покое тех, кому и без нее ничего жилось?
и откуда в ней, боже, такая строгость. такая злость.
под московскими ливнями сломанное крыло
обещало, да не срослось
и кому ей отныне верить.

сквозняки раскрывали тайны. сквозняки закрывали двери
никогда не ломался тот. кто не знал никакой потери
мне не сметь говорить, что я сильная без потерь.
это чистая правда, господи
а раз нет - так ты меня
разуверь.

ждать
Эм Соловьева
я все больше бабочка, да без кокона
вся изранена, брошена, перекопана
а ты смотришь со стороны.

мы сидим друг пред другом как две стены
и словами горохом стучимся в чужие бездны.
ну кому это нужно, бог? ну кому это интересно?
и откуда такая воля во мне стальная

ты понимаешь все, а я ничего не знаю
я пишу тебе верность. ты пишешь свои картины
больные рифмы чернят нутро пуще всякого никотина
я ловлю на лету. у тебя слова так и рвутся вылететь с языка
за признанием следом слабость. за строкою бредет строка
ну какие там ангелы? - просто два нерешительных дурака
я храню тебя в каждом слове, ты прячешь меня в руках
словно птицу. от ястребов и злодеев

садись со мной рядом и будем ждать
когда ты станешь чуть-чуть взрослее

во мне
Эм Соловьева
волны мыслей
стихают быстро.
я расшатываюсь легко
успокойся, шальная. так до истерик не далеко
а кому они тут нужны твои пьяные речи и сломанные глаза.
всю себя уже невозможно скрыть. всю себя можно запросто показать
даже если в рубашки прятать до верхних пуговиц.

у меня в голове все хорошие мысли с дурными спутались,
как доступные женщины спутались с наркоманами.
что осталось во мне хорошего - это влиянье мамино
что осталось во мне дурного - так это игра с огнем.

если я от него уйду не бросай его, а побудь при нем.
этот город меня не греет ни белой ночью, ни черным днем
а только его свитерами, которых я не просила
все это больно странно. все это так красиво,
что я боюсь не сдержаться.

это лето безвольных дур и свободных случайных танцев
у кого по чужим городам. у кого по чужим постелям.
твердо спать, там где мягко стелют.

я не сдамся. я ставлю блоки на удары твои крученые
не люби без того любимую, не учи без того ученого.
рифмы белые. платья черные
все - сдаюсь.