бумажная история
Эм Соловьева

ВерОника снилась каждому, но не спала ни с кем. не разбиралась в картах, не понимала схем. боялась точек: будь то опоры, кипения или j. предпочитала шелку небесного цвета джинс. домой возвращаясь с работы шла через гаражи, родные проспекты выменяла на зарубежи: парижи, лондоны, праги ссыпаны в багажи. сувениры подруге, маме, ошейник любо-смешному псу. на завтрак терамису. Она коротко стрижена, исхудала до острых плеч. знает - чужих писем не читать надо, а жечь. за профиль точеный спасибо ее отцу. мужчины твердили: "вероника так красива. первой уйдет - не вынесу". и точно знали, что сами первыми не уйдут, вот потому на двадцатом своем году она все еще не целована в ямочку у ключиц. в голове ее вечные мысли, вопросы в режиме блиц. весь мобильный - сплав из черновиков, мелодия - до дрожи в коленях, похрустывающих позвонков.

Веронике снится осень и  это  счастливый сон. она с детства мечтала играть на рояле, а освоила один только ксилофон.  ходит в церковь, ставит по три свечи, целует крест и выходит крадучись, как будто стесняется, что до сих пор жива.
во сне она плачет так, что расходятся кружевА. сегодня проснулась, подумала "в с е  это пора менять", подошла, в висок поцеловала мать.

Вероника твердо решила у-ми-рать.

Ей
Эм Соловьева
*Марине Цветаевой

угловатая маша режет себя на кружево,
рассыпается /с листьями в такт/ по осени.
эта осень приветлива и услужлива,
если просишь - дожди проливает проседью
и солнцем щурит тебе глаза.

Ах, Марина, если б вы были живы,
я бы целовала вам руки, перебинтованные бирюзой,
стопку белой пустой бумаги вам и чернила,
чтоб утолить вашу жажду, душу и непокой.
Марина, вы слышите этот шепот?
он беспокоит вас?
Господи, как бы хотелось чтобы
этот сентябрь вас спас;
сохранил, отогрел да поставил на ноги.
Марина, сколько в вас правды ....
больше, чем всякой души во всех нас (шести миллиардах)
бескислородных подобий вам.
на вашей могиле растет трава?
что вы видите с высоты?
на вас браслеты по-прежнему как бинты
скрывают раны
от тягостных поцелуев Бога?

из сентября
Эм Соловьева
Он атеист, шизофреник и наркоман. Она балерина и любит тяжелый рок. у него в голове перестрел и десятки сквозных, незатягиваемых ран. вне его лично жизни девочка, что заготовил впрок. на случай тотального расставания с балериной. Девочка носит короткие юбки, пытается быть счастливой и вечно чего-то ждет. в сентябре говорит:
"Это весна. а ваш календарь мне врет",
отрывает с него листы, перелистывает до марта. рукам холодно, сердцу жарко от его разговоров о смысле жизни. Он - еще один четкий признак того, что она еще кому-то нужна. а сидит и пишет:
"Девочки! ну какого рожна?! он так пишет, так смотрит, что хоть бросайся да разгрызай свои локти; я сразу - такая ломкость, что даже похрустывает слегка".

девочка смотрит на облака пара из люков на утренней трассе. и знает, что мир прекрасен, но пока не нашлось подтверждений, что для нее. От него она больше пишет, а не поет. больше рвется, чем зарастает. и все больше мертвая, чем живая. но уж лучше так, чем совсем не дышать весной.

24.09.2009

приезжай
Эм Соловьева
в мыслях сегодня сплошные прочерки,
по ним, как по натянутому канату.
прочла бы вслух тебе все свои очерки,
если б не знала, чем это чревато.
набрала бы номер и задыхаясь: "здравствуй.
я больше не верю сказкам",
если б не знала, что роуминг три шкуры с меня сдерет.
меня не молчаньем не глушит, ни тишиной не рвет.
сколько уже прошло. сколько еще пройдет
этих слишком затяжных моих умираний?
дни недели, как четки перебираю.
ладони - холодный гравий.
устала от расстояний,
но маша решила сломать их (билет на двадцатое).

осталось еще неделю ходить по канату, а
потом встречать на вокзале
ту, что ангелом меня называет
и даже не знает,
что крылья латаю, на скотч их клею
если она звонит мне реже, чем раз в неделю.